Любовь, сексуальность и матриархат: о гендере - Эрих Зелигманн Фромм

кажется, очень редко. Я не пытаюсь утверждать, что мы не способны к нежности, однако нежность в нашей культуре не приветствуется. Причина этого отчасти в том, что наша культура целеориентирована. У всего есть цель; все имеет конечную точку и должно куда-то двигаться, должно «к чему-то вести».

Да, мы вечно пытаемся экономить время, вот только потом не знаем, что с ним делать, и потому его убиваем. Но наш первый позыв – это куда-то двигаться. Мы очень слабо ощущаем сам процесс жизни без какого-либо направления, не умеем просто жить, просто есть, пить, спать, думать, чувствовать или видеть. Если жизнь не имеет цели, говорим мы, то какой в ней прок? У нежности тоже нет цели. Нежность не имеет физиологической цели облегчения или резкого удовлетворения, доставляемого сексом. У нее нет никакой цели, кроме радости от ощущения тепла, удовольствия и заботы о другом человеке.

Поэтому мы подавляем нежность. Люди, особенно мужчины, проявляя нежность, чувствуют себя некомфортно. Более того, сама попытка отрицать различия между полами, сделать мужчин и женщин похожими настолько, насколько это возможно, мешает женщинам проявлять нежность, на которую они способны и которая исконно присуща женскому началу.

Здесь я возвращаюсь к тому, с чего начал – к утверждению, что борьба между полами еще не окончена. Женщины в Америке добились значительной степени равенства. Это равенство не полное, но оно продвинулось намного дальше, чем в предыдущие эпохи. Однако женщинам по-прежнему приходится защищать свое достижение. Поэтому они вынуждены быть очень активными, чтобы доказывать, что имеют право на равенство, будучи настолько отличными от мужчин, насколько это возможно. Потому они подавляют порывы к нежности. В результате мужчинам не хватает нежности и они пытаются заменить ее, ища чужого восхищения ради утверждения своей самооценки. Поэтому они пребывают в состоянии постоянной зависимости и страха; а женщины – в состоянии фрустрации, ведь им не позволено с полной свободой играть «заповеданную» роль своего пола.

Картина, конечно, преувеличенная, и, если вы скажете, что дело не всегда обстоит так, что несправедливо настаивать на этом, я вполне с вами соглашусь; но, в конце концов, всякое обобщение требует мимолетного преувеличения.

Заключая свои заметки об отношениях между мужчинами и женщинами, я хотел бы еще раз подчеркнуть, что для того, чтобы узнать разницу между ними, нужно о ней забыть. Нужно позволить себе жить полной и спонтанной жизнью человеческого существа и не изводить себя вопросами: я типичный мужчина или типичная женщина? Гожусь ли я для роли, предписанной культурой? Успешно ли играю роль своего пола? Только если забыть о таких вопросах, фундаментальная полярность, которая существует между полами и внутри каждого человека, превратится в производительную силу.

Гендер и сексуальность

8. Сексуальность и характер

Фрейдовская теория сексуальности, впервые опубликованная в начале нынешнего века, бросила вызов поколению, по-прежнему непоколебимо верившему в сексуальные табу Викторианской эпохи. Фрейд показал, что стигматизация секса, результатом которой становится развитие чувства вины, способствует возникновению неврозов. Кроме того, он продемонстрировал, что отклонения от так называемого нормального сексуального поведения суть не случайные колебания, а элемент нормального полового развития от младенчества к юности и что сексуальные аберрации у взрослых представляют собой следы более ранних сексуальных девиаций, что их следует рассматривать как невротические симптомы, а не осуждать как моральные недостатки.

Ввиду того, что Фрейд и его школа сделали сексуальность фокальной точкой своей психологической теории, тем более удивительно, что вплоть до самого отчета Кинси, опубликованного в 1948 году, никаких масштабных исследований сексуального поведения психоаналитиками не предпринималось. Можно было бы представить, что все специалисты встретят эту публикацию с большим энтузиазмом как отчет о фактах, подтверждающих общее направление движения психоаналитической точки зрения, пусть даже в нем говорится лишь о манифестном поведении и не обсуждается проблема бессознательных мотиваций и характера. Однако, вопреки такому ожиданию, отчет Кинси вызвал недружелюбную критику некоторого числа психоаналитиков (надеюсь, что только меньшинства). Одно из замечаний, например, даже подразумевает, что Кинси никак не мог раздобыть столь обильные данные за такое короткое время, ведь другим психоаналитикам приходится, напротив, прилагать огромные усилия, чтобы собрать сравнительные данные об одном человеке даже после многочисленных бесед. Такой аргумент, конечно, всегда можно использовать в ситуации, когда одному исследователю что-то удалось лучше, чем предшественникам, но очевидно, что его нельзя считать серьезной критикой.

Рассматривая значимость отчета Кинси с психоаналитической точки зрения, мы должны прежде всего обсудить, каковы теоретические различия среди психоаналитических школ по вопросу роли пола в человеческом поведении. Фрейд и его последователи считали, что источник энергии человеческого поведения во многом является сексуальным. Существовало предположение, что нормальное развитие либидо может быть замедлено или искажено влиянием факторов окружающей среды, особенно в раннем детстве, и что своеобразие поведения и характера взрослого человека коренится в особенностях его сексуальных желаний и целей. Характеристики сексуальной жизни человека считались показательными для всей его совокупной личности.

В качестве примера можно взять те же садистские устремления. Фрейд предположил, что в определенный период развития ребенка садистские позывы становятся частью его сексуальных устремлений. Если эта ранняя фаза сексуального развития человека продолжит преобладать в сексуальной жизни, то во взрослом возрасте разовьется садизм – либо как сексуальное извращение, либо как структура характера, в которой главенствующую роль будет играть желание подавлять, унижать своих собратьев и доминировать над ними.

Еще одной иллюстрацией является «оральное желание». Фрейд полагал, что до того, как сексуальное влечение фокусируется на гениталиях, оно находит выражение более рассеянными способами через другие участки тела. С такой точки зрения младенец характеризуется преобладанием либидиозного удовольствия, связанного со ртом и функциями приема пищи и питья. Если на данной фазе сексуальной организации произойдет фиксация, поведение уже взрослого человека будет все еще определяться этим скрытым оральным желанием. Такой человек будет склонен «кормиться» и искать поддержки у окружающих, зависеть от них, желать их заботы и оставаться по большей части пассивным.

Предположение Фрейда заключается в том, что установка человека по отношению к другим людям является сублимацией (или «формированием реакции» против) тех сексуальных стремлений, которые доминируют в его личности; что эмоциональная адаптация индивидуума и то, как он налаживает межличностные отношения, определяется именно конкретной сексуальной адаптацией.

Фрейд попытался объяснить динамическую природу черт характера, объединив свою характерологию с теорией либидо. В традициях материалистического мышления, которое преобладало в естественных науках конца девятнадцатого века, полагавшего, что энергия является субстанциальной, а не релятивистской концепцией, Фрейд верил, что сексуальное влечение – это источник энергии формирования характера. С помощью ряда сложных и блестящих предположений он объяснил различные черты характера как «сублимации» (или «реактивные образования» против) различных форм сексуального влечения. Он истолковал динамическую природу черт характера как выражение их либидозного источника.

Развитие психоаналитической теории привело, параллельно с развитием